Религия в Древнем Риме - Religion in ancient Rome

Религия в древний Рим
Марк Аврелий (голова покрыта ) жертвоприношение в храме Юпитера
Практики и верования
возлияние жертва вотум храмы фестивали Люди похороны Императорский культ мистические религии
Священство
Понтификсы Augures Vestales Фламины Fetiales Эпулоны Fratres Arvales
Божества
Список римских божеств Двенадцать главных богов Капитолийская триада Авентинская триада боги подземного мира Indigitamenta Обожествленные императоры: Боже Юлий Божественный Август
похожие темы
Глоссарий древнеримской религии Римская мифология Древнегреческая религия Этрусская религия Галло-римская религия Interpretatio graeca Упадок греко-римского политеизма

Религия в Древнем Риме включает в себя предков этническая религия из город Рим что Римляне использовались для определения себя как народа, а также религиозных обрядов народов, попавших под римское правление, поскольку они получили широкое распространение в Риме и Италии. Римляне считали себя в высшей степени религиозными и приписывали свой успех в качестве мировой державы своей коллективной набожности. (Pietas ) в поддержании хорошие отношения с богами. Римляне известны большое количество божеств они чтили, способность, которая заслужила насмешку ранних Христианские полемисты.^[1]

Наличие Греки на итальянском полуострове с начала исторического периода оказал влияние на римскую культуру, введя некоторые религиозные практики, которые стали такими же фундаментальными, как культ Аполлон. Римляне искали точки соприкосновения между своими главными богами и богами греков (интерпретация грека ), адаптируя Греческие мифы и иконография для латинской литературы и Римское искусство, как это было у этрусков. Этрусская религия также оказал большое влияние, особенно на практику предзнаменование. Согласно с легенды, большинство религиозных институтов Рима можно проследить до его основатели, особенно Нума Помпилиус, то Сабина второй король Рима, которые вели переговоры напрямую с боги. Эта архаическая религия была основой mos maiorum, «путь предков» или просто «традиция», рассматриваемая как центральная часть римской идентичности.

Римская религия была практической и договорной, основанной на принципе делать ут дез, «Я даю то, что ты можешь дать». Религия зависела от знаний и правильная практика молитвы, ритуала и жертвоприношения, а не веры или догмы, хотя Латинская литература сохраняет научные размышления о природе божественного и его связи с человеческими делами. Даже самые скептически настроенные представители интеллектуальной элиты Рима, такие как Цицерон, который был авгуром, видел в религии источник общественного порядка. Поскольку Римская империя расширились, мигранты в столицу принесли свои местные культы, многие из которых стали популярными среди итальянцев. Христианство было в конце концов самой успешной из них и в 380 году стало официальной государственной религией.

Для обычных римлян религия была частью повседневной жизни.^[2] В каждом доме была домашняя святыня, в которой молились и возлияния домашним божествам семьи. Райские святыни и священные места, такие как источники и рощи, усеивали город.^[3] В Римский календарь была построена вокруг религиозных обрядов. Женщины, рабы, и все дети участвовали в различных религиозных мероприятиях. Некоторые общественные ритуалы могли проводиться только женщинами, и женщины сформировали, возможно, самое известное духовенство Рима, поддерживаемое государством. Весталки, кто ухаживал Священный очаг Рима веками, пока не распалась под христианским господством.

Обзор

Священниками государственной религии занимались члены элитные классы. Не было принципа, аналогичного отделение церкви от государства в Древнем Риме. Вовремя Римская Республика (509–27 до н. Э.), Те же люди, которые были выборные государственные должностные лица может также служить авгуры и понтифика. Священники женились, воспитывали семьи и вели политически активную жизнь. Юлий Цезарь стал понтифик до того, как он был избран консул.

Авгуры читали волю богов и следили за установлением границ как отражением универсального порядка, тем самым санкционируя римское экспансионизм как вопрос божественной судьбы. В Римский триумф По своей сути, это была религиозная процессия, в которой победивший полководец продемонстрировал свое благочестие и готовность служить общественному благу, посвятив часть своей добычи богам, особенно Юпитер, воплощающий всего правление. В результате Пунические войны (264–146 до н. Э.), Когда Рим изо всех сил пытался утвердиться в качестве доминирующей державы, многие новые храмы были построены магистратами в исполнение клятвы божеству для обеспечения их военного успеха.

Поскольку римляне расширили свое господство на Средиземноморье мира, их политика в целом заключалась в том, чтобы поглотить божества и культы других народов, а не пытаться искоренить их,^[4] поскольку они считали, что сохранение традиции способствует социальной стабильности.^[5] Один из способов, которым Рим объединил различные народы, заключался в поддержке их религиозного наследия, строительстве храмов местным божествам, которые помещали их богословие в иерархию римской религии. Надписи по всей Империи записывают поклонение бок о бок местным и римским божествам, включая посвящения, сделанные римлянами местным богам.^[6]

К расцвету Империи многочисленные международные божества культивировались в Риме и были доставлены даже в самые отдаленные провинции, среди них Кибела, Исида, Эпона, и боги солнечный монизм Такие как Митра и Sol Invictus, находится на севере до Римская Британия. Иностранные религии все больше привлекали приверженцев среди римлян, которые все чаще имели родословную из других частей Империи. Импортный мистические религии, которые предлагали посвященным спасение в загробной жизни, были делом личного выбора для человека, практиковавшегося в дополнение к продолжению своего семейные обряды и участие в общественной религии. Тайны, однако, включали исключительную клятву и секретность, условия, которые консервативные римляне считали характерными для "магия ", заговорщицкий (Coniuratio), либо подрывная деятельность. Спорадические, а иногда и жестокие попытки подавить религиозных деятелей, которые, казалось, угрожали традиционной морали и единству, как в случае с Сенат усилия по ограничивать вакханалии в 186 г. до н. э. Поскольку римляне никогда не были обязаны культивировать только одного бога или один культ, религиозная терпимость не было проблемой в том смысле, что это для монотеистический системы.^[7] Монотеистическая строгость Иудаизм создавали трудности для римской политики, которые иногда приводили к компромиссу и предоставлению особых исключений, но иногда и к неразрешимому конфликту. Например, религиозные споры помогли вызвать Первая еврейско-римская война и Восстание Бар-Кохбы.

По следам Распад республики, государственная религия приспособилась к поддержке нового режим императоров. Август, первый римский император, оправдал новизну единоначалия обширной программой религиозного возрождения и реформ. Общественные клятвы раньше делались для безопасности республики, теперь были направлены на благополучие императора. Так называемое «поклонение императору» значительно расширило традиционные римские традиции. почитание умерших предков и из Гений, божество опекун каждого человека. В Императорский культ стал одним из основных способов, с помощью которых Рим рекламировал свое присутствие в провинциях и культивировал общую культурную идентичность и лояльность по всей Империи. Отказ от государственной религии был равносилен измене. Это был контекст конфликта Рима с христианство, который римляне по-разному считали формой атеизма и романа суеверие, в то время как христиане считали римскую религию язычество. В конце концов, римскому политеизму пришел конец с принятием христианства в качестве официальной религии империи.

Основополагающие мифы и божественная судьба

В Римская мифологическая традиция особенно богат историческими мифами, или легенды о основании и возвышении города. Эти повествования сосредоточены на человеческих актерах, с лишь случайным вмешательством божеств, но с всепроникающим чувством божественно упорядоченной судьбы. Для самого раннего периода Рима трудно отличить историю от мифа.^[8]

Согласно мифологии, у Рима был полубожественный предок в Троян беженец Эней, сын Венера, который, как говорили, создал ядро ​​римской религии, когда он принес Палладий, Lares и пенаты от Трои до Италии. В исторические времена считалось, что эти предметы хранятся в Весталки, Женское священство Рима. Эней, согласно классическим авторам, получил убежище от короля Эвандер, греческий изгнанник из Аркадия, которому были приписаны другие религиозные фонды: он основал Ара Максима, «Величайший алтарь», чтобы Геркулес на сайте, который станет Бычий форум, и, как гласила легенда, он первым отпраздновал Луперкалия, архаический фестиваль в феврале, который отмечался еще в V веке христианской эры.^[9]

Миф о троянском основании с греческим влиянием был согласован с помощью тщательно разработанной генеалогии ( Латинские короли Альба-Лонги ) с известной легендой об основании Рима Ромул и Рем. Наиболее распространенная версия истории близнецов отображает несколько аспектов мифа о герое. Их мама, Рея Сильвия Дядя король приказал ей оставаться девственницей, чтобы сохранить трон, который он узурпировал у ее отца. Благодаря божественному вмешательству, законная линия была восстановлена, когда Рея Сильвия была оплодотворена богом. Марс. Она родила близнецов, которые должным образом незащищенный по приказу короля, но был спасен благодаря череде чудесных событий.

Ромул и Ремус вернули трон своего деда и отправились строить новый город, посоветовавшись с богами через предзнаменование, характерное религиозное учреждение Рима, которое изображается существующим с древнейших времен. Братья ссорятся при строительстве городских стен, и Ромул убивает Рема, что иногда считается жертвоприношением. Таким образом, братоубийство стало неотъемлемой частью мифа об основании Рима.^[10]

Ромулу приписывают несколько религиозных учреждений. Он основал Consualia фестиваль, приглашая соседних Сабины участвовать; последующий изнасилование сабинянок люди Ромула еще больше включили насилие и культурную ассимиляцию в миф о происхождении Рима. Считается, что как успешный полководец Ромул основал первый храм Рима, Юпитер Феретриус и предложил Spolia Opima, главные трофеи, взятые на войне, в праздновании первого Римский триумф. Избавившись от смерти смертного, Ромул был таинственным образом унесен духом и обожествлен.^[11]

Его преемник сабин Нума был благочестивым и миролюбивым, и ему приписывали многочисленные политические и религиозные фонды, в том числе первые Римский календарь; священство Салий, фламины, и весталки; культы Юпитер, Марс и Квирин; и Храм Янус, двери которого оставались открытыми во время войны, но во времена Нумы оставались закрытыми. После смерти Нумы двери в храм Януса должны были оставаться открытыми до правления Августа.^[13]

Каждый из легендарных или полулегендарных королей Рима был связан с одним или несколькими религиозными учреждениями, все еще известными поздней республике. Тулл Гостилий и Анкус Марций учредил геральдический священники. Первый этрусский царь-аутсайдер, Луций Тарквиний Приск, основал Капитолийский храм триады Юпитер, Юнона и Минерва который послужил образцом для высочайшего официального культа во всем римском мире. Доброжелательный, отцовский от Бога Сервий Туллий учредил Латинская лига, это Авентин Храм Диана, а Compitalia чтобы отметить его социальные реформы. Сервий Туллий был убит, и его наследовал высокомерный Тарквиний Супербус, изгнание которого ознаменовало начало Рима как республики с ежегодно избираемыми магистраты.^[14]

Римские историки^[15] считал основы республиканской религии завершенными к концу правления Нумы и подтверждал их как правильные и законные Сенат и люди Рима: священная топография города, его памятники и храмы, история Рима ведущие семьи, устные и ритуальные традиции.^[16] Согласно Цицерону, римляне считали себя наиболее религиозными из всех народов, и их приход к господству был доказательством того, что они получили взамен божественную милость.^[17]

Римские божества

Рим не предлагает родных миф о сотворении мира, и немного мифография для объяснения характера его божеств, их взаимоотношений или взаимодействия с человеческим миром, но римское богословие признавало, что бессмертные (бессмертные боги) правили всеми царствами небес и земли. Между ними были боги верхних небес, боги подземного мира и множество меньших божеств. Некоторые явно отдавали предпочтение Риму, потому что Рим их уважал, но ни один из них не был по сути своей, безнадежно чуждым или чуждым.

Политическая, культурная и религиозная согласованность возникающего римского сверхдержавы требовала широкой, всеобъемлющей и гибкой сети законных культов. В разное время и в разных местах сфера влияния, характер и функции божественного существа могли расширяться, перекрываться с другими и определяться как римские. Изменения были встроены в существующие традиции.^[18]

Несколько версий полуофициального, структурированного пантеон были разработаны во время политической, социальной и религиозной нестабильности поздней республиканской эпохи. Юпитер, самый могущественный из всех богов и «источник покровительства, на котором основывались отношения города с богами», неизменно олицетворял божественный авторитет высших должностей, внутренней организации и внешних отношений Рима. В архаические и ранние республиканские эпохи он разделял его храм, некоторые аспекты культа и некоторые божественные характеристики с Марс и Квирин, которые позже были заменены Юнона и Минерва.^[19]

Концептуальная тенденция к триады может обозначаться более поздним сельскохозяйственным или плебей триада Церера, Liber и Libera и некоторыми дополнительными тройственными божествами-группировками Имперского культа.^[20] Другие главные и второстепенные божества могут быть одиночными, спаренными или связанными ретроспективно через мифы о божественном браке и сексуальных приключениях. Эти более поздние римские пантеистический иерархии - это отчасти литературные и мифографические, отчасти философские творения и часто греческого происхождения. В Эллинизация латинской литературы и культура предоставил литературные и художественные модели для переосмысление Римские божества в свете Греческие олимпийцы, и способствовал пониманию того, что две культуры имеют общее наследие.^[21]

Впечатляющие, дорогостоящие и централизованные обряды божеств римского государства в повседневной жизни значительно уступали обычным религиозным обрядам, относящимся к домашним и личным божествам человека, божествам-покровителям Рима окрестности и сообщества, и часто своеобразные смеси официальных, неофициальных, местных и личных культов, которые характеризовали законную римскую религию.^[22]

В этом духе провинциальный римский гражданин, совершивший долгий путь из Бордо в Италию для консультации с Сивилла в Тибуре не пренебрегал своей преданностью своей собственной богине из дома:

Я странствую, не переставая проходить по всему миру, но я прежде всего верный поклонник Онуава. Я на краю земли, но расстояние не может соблазнить меня дать обет другой богине. Любовь к истине привела меня в Тибур, но благоприятные силы Онуавы пришли со мной. Таким образом, божественная мать, вдали от моей родины, изгнанная в Италию, я обращаю свои клятвы и молитвы к тебе не меньше.^[23]

Греко-римские мистические культы

На протяжении всей жизни Рима появлялось множество «мистических культов». Эти культы обычно основывались на легендах или священных историях, таких как сказка об Орфее. Некоторые из них были основаны на других культурах, таких как культ Исиды, египетской богини. Члены в целом знали, что эти истории были чистой легендой, но они послужили примером для своих последователей. Эти культы часто имели дорогостоящие, длительные или трудные процессы инициации, которые различались в зависимости от культа, но потенциальным членам обещали путь к лучшей атмосфере и атмосфере, способствующей социальным связям, известной как Mystai. Эти связи возникли из-за того, что большинство из этих культов регулярно практиковали общие трапезы среди членов, танцы, церемонии и ритуалы, а также вышеупомянутые посвящения. Фокус культа, такой как сосредоточение внимания на Орфее среди орфических культов, не обязательно диктовало теологию его членов. Легендарные рассказы были предназначены для руководства членами, но вовлеченные божества, как правило, меньше внимания. Мистические культы существовали и были общепринятыми на большей части территории Рима и предоставили своим членам уникальный богословский опыт.^[24][25]

Праздники и фестивали

Римские календари показывают около сорока ежегодных религиозных праздников. Некоторые длились несколько дней, другие - один день или меньше: священные дни (умирает фасти ) превосходили "несвященные" дни (умирает нефасти ).^[26] Сравнение сохранившихся римских религиозных календарей предполагает, что официальные фестивали были организованы в соответствии с широкими сезонными группами, которые учитывали разные местные традиции. Включены некоторые из самых древних и популярных фестивалей. Люди ("игры", например гонки на колесницах и театральные постановки ), с примерами, в том числе находящимися в Палестрина в честь Fortuna Primigenia в течение Compitalia, а Люди Романи в честь Liber.^[27] Другие праздники могли требовать только присутствия и обрядов их жрецов и прислужников,^[28] или определенные группы, такие как женщины в Бона Деа обряды.^[29]

Другие публичные праздники не были предусмотрены календарем, а были вызваны событиями. В торжество римского полководца отмечалось как исполнение религиозные обеты, хотя они, как правило, были омрачены политическим и социальным значением события. Во времена поздней республики политическая элита соревновалась, пытаясь превзойти друг друга в публичных выступлениях, и Люди триумфатора были расширены за счет включения гладиатор конкурсы. Под Принципат все такие зрелищные представления находились под имперским контролем: самые щедрые субсидировались императорами, а меньшие мероприятия проводились магистратами как священный долг и привилегия должности. Дополнительные фестивали и игры отмечали присоединение к империи и юбилеи. Другие, такие как традиционный республиканский Светские игры чтобы отметить новую эру (saeculum), получил имперское финансирование для сохранения традиционных ценностей и общей римской идентичности. Что очки сохранили что-то от сакральной ауры даже в поздняя античность на это указывают увещевания отцов церкви, что христиане не должны принимать участия.^[30]

Смысл и происхождение многих архаических фестивалей сбивали с толку даже интеллектуальную элиту Рима, но чем более неясными они были, тем больше возможностей для переосмысления и переосмысления - факт, упущенный ни Августом в его программе религиозной реформы, которая часто скрывала автократические нововведения, ни на своего единственного соперника как создателя мифов эпохи, Овидий. В его Fasti, длинное стихотворение, посвященное римским праздникам с января по июнь, Овидий представляет уникальный взгляд на римские праздники. антикварный знания, народные обычаи и религиозные обряды, которые поочередно носят творческий характер, занимательны, благородны и непристойны;^[31] не священнический отчет, несмотря на то, что говорящий изображает ваты или вдохновенный поэт-пророк, но произведение описания, воображения и поэтической этимологии, которое отражает широкий юмор и бурлескный дух таких почтенных праздников, как Сатурналии, Consualia, и праздник Анна Перенна на Мартовские иды, где Овидий трактует убийство недавно обожествленного Юлия Цезаря как совершенно случайное событие среди римских праздников.^[32] Но официальные календари, сохранившиеся с разных времен и мест, также демонстрируют гибкость в опускании или расширении событий, указывая на то, что не существовало единого статического и авторитетного календаря обязательных мероприятий. В более поздней Империи под христианским правлением новые христианские праздники были включены в существующую структуру римского календаря наряду, по крайней мере, с некоторыми из традиционных праздников.^[33]

Храмы и святыни

Публичные религиозные церемонии официальной римской религии проводились на открытом воздухе, а не в здании храма. Некоторые церемонии представляли собой процессии, которые начинались, посещались или заканчивались храмом или святыней, где ритуальный объект мог храниться и приноситься для использования, или где было отложено подношение. Жертвы, в основном животных, состоится под открытым небом алтарь в пределах Templum или участок, часто сбоку от ступенек, ведущих к приподнятому портику. Главная комната (целла) внутри храма хранилось культовое изображение божества, которому храм был посвящен, и часто небольшой жертвенник для благовоний или возлияния. На нем также могут быть представлены произведения искусства, украденные во время войны и повторно посвященные богам. Непонятно, насколько доступны были интерьеры храмов для широкой публики.

Латинское слово Templum Первоначально относился не к самому зданию храма, а к священному пространству, которое было исследовано и ритуально построено через предсказание: «Архитектура древних римлян была от начала до конца искусством формирования пространства вокруг ритуала».^[34] Римский архитектор Витрувий всегда использует слово Templum для обозначения этой священной территории, а более распространенные латинские слова Aedes, дебри, или же фанум для храма или святыни как здания. Руины храмов являются одними из самых заметных памятников древнеримской культуры.

Храмовые постройки и святыни в городе ознаменовали собой важные политические поселения в его развитии: Авентинский храм Дианы предположительно ознаменовал основание Латинской лиги под руководством Сервия Туллия.^[35] Многие храмы в республиканскую эпоху были построены во исполнение клятва сделано генералом в обмен на победу.

Религиозная практика

Молитвы, обеты и клятвы

Все жертвы и приношения требовали сопутствующей молитвы. Плиний Старший заявил, что «жертва без молитвы считается бесполезной и не является надлежащей консультацией с богами».^[36] Однако молитва сама по себе имела независимую силу. Таким образом, произнесенное слово было самым мощным религиозным действием, а знание правильных словесных формул - ключом к действенности.^[37] Точное наименование было жизненно важным для раскрытия желаемых способностей вызываемого божества, отсюда распространение культовых эпитетов среди римских божеств.^[38] Общественные молитвы (prex ) были громко и ясно предложены священником от имени общины. Публичный религиозный ритуал должен был проводиться специалистами и профессионалами безупречно; ошибка может потребовать повторения действия или даже всего фестиваля с самого начала.^[39] Историк Ливи сообщает о случае, когда председательствующий магистрат Латинский фестиваль забыл включить "римский народ" в список бенефициаров своей молитвы; фестиваль пришлось начинать заново.^[40] Даже личная молитва отдельного человека была шаблонной, декламацией, а не личным выражением, хотя и была выбрана этим человеком для определенной цели или случая.^[41]

Клятвы - принесенные в коммерческих целях, клиентура и обслуживание, покровительство и защита, государственная должность, договор и лояльность - обращались к свидетельству и одобрению божеств. Отказ принести законную присягу (сакраментум ) и нарушение клятвы влекло за собой примерно такое же наказание: оба отвергали фундаментальные связи между человеческим и божественным.^[38] А вотум или клятва была обещанием, данным божеством, обычно жертвоприношением или жертвоприношением в обмен на полученные блага.

Жертва

На латыни слово жертвоприношение означает выполнение действия, которое что-то жрец, священный. Жертвоприношение усиливало силы и атрибуты божественных существ и побуждало их приносить взамен выгоды (принцип делать ут дез ).

Предложения домашние божества были частью повседневной жизни. Lares могут быть предложены гирлянды из пшеницы и зерен, виноград и первые плоды в положенное время, медовые лепешки и соты, вино и ладан,^[42] еда, которая упала на пол во время семейной трапезы,^[43] или на их Compitalia фестиваль, медовые пряники и свинья от имени общины.^[44] Их предполагаемые родственники из преступного мира, злые и бродячие Лемуры, может быть умиротворен полуночными подношениями черной фасоли и родниковой воды.^[45]

Жертвоприношение животных

Самым мощным предложением было жертвоприношение животных, как правило, домашних животных, таких как крупный рогатый скот, овцы и свиньи. Каждый из них был лучшим в своем роде, очищенный, одетый в жертвенные регалии и украшенный гирляндами; рога быков могли быть позолоченными. Жертва искала гармонизация земного и божественного, поэтому жертва должна казаться готовой предложить свою жизнь от имени сообщества; он должен оставаться спокойным и быть быстро и аккуратно отправленным.^[46]

Жертвоприношение божествам небес (ди супер, «боги наверху») исполнялась при дневном свете и на виду у публики. Божествам верхних небес требовались белые бесплодные жертвы своего пола: Юнона белая телка (возможно, белая корова); Юпитер белый кастрированный бык (БОС МАС) для ежегодного принесения присяги консулы. Di superi с сильными связями с Землей, такими как Марс, Янус, Нептун и различные гении - в том числе и императора - предлагались плодородные жертвы. После жертвоприношения был устроен банкет; в государственных культах изображения почитаемых божеств занимали почетное место на трапезных ложах и с помощью жертвенного огня пожирали свою долю (exta, внутренности). Римские чиновники и жрецы возлежали рядом и ели мясо; меньшие граждане, возможно, были вынуждены обеспечивать свои собственные.^[47]

Хтонический боги, такие как Dis pater, то ди инфери («боги внизу») и коллективные тени ушедших (ди Манес ) давали темные плодородные жертвы в ночных ритуалах. Жертвоприношение животных обычно принимало форму холокост или всесожжения, и не было общего пира, так как «живые не могут разделить трапезу с мертвыми».^[48] Церера и другим богиням плодородия подземного мира иногда предлагали беременных самок животных; Скажи нам дали беременную корову в Fordicidia фестиваль. Цвет имел общее символическое значение для жертвоприношений. Полубогам и героям, принадлежавшим к небесам и подземному миру, иногда давали черно-белые жертвы. Робиго (или же Робигус ) получил красных собак и возлияния красного вина на Робигалия для защиты посевов от фитофтороза и красной мучнистой росы.^[47]

Жертва может быть принесена в благодарение или как искупление святотатства или потенциального святотатства (piaculum );^[49]а piaculum может также предлагаться как своего рода предоплата; в Братья Арвал, например, предложил piaculum прежде чем войти в их священная роща железным орудием, что было запрещено, как и после.^[50]Свинья была частой жертвой piaculum.^[51]

Те же самые божественные силы, которые причинили болезнь или вред, также имели силу предотвратить их, и поэтому могли быть умиротворены заранее. Чтобы избежать неудобных задержек в пути или столкновений с бандитизмом, пиратством и кораблекрушениями, можно было бы попросить божественного внимания и выразить должную благодарность по прибытии или возвращении. Во время великих кризисов сенат мог издавать коллективные общественные обряды, в которых граждане Рима, включая женщин и детей, переходили процессией из одного храма в другой, моля богов.^[52]

Чрезвычайные обстоятельства потребовали чрезвычайных жертв: в одном из многих кризисов Вторая Пуническая война, Юпитер Капитолийский был обещан каждому животному, рожденному той весной (см. вер крестец ), который будет предоставлен по истечении пяти лет защиты от Ганнибал и его союзники.^[53] «Контракт» с Юпитером исключительно подробен. О животных нужно позаботиться. Если кто-либо умирал или был украден до запланированного жертвоприношения, они считались уже принесенными в жертву, поскольку они уже были освящены. Обычно, если боги не выполняли свою часть сделки, приносимая жертва не приносилась. В имперский период в жертвоприношениях воздерживались после Траян смертью, потому что боги не охраняли Императора в течение установленного срока.^[54] В Помпеи Гению живого императора предлагали быка: предположительно, это стандартная практика в Имперском культе, хотя также делались незначительные подношения (ладан и вино).^[55]

В exta были внутренностями принесенное в жертву животное, в составе Цицерон Перечисление желчного пузыря (скверна), печень (iecur), сердце (кор) и легкие (легкие).^[56] В exta были выставлены на лития (божественное одобрение) как часть римской литургии, но были «прочитаны» в контексте дисциплина Etrusca. Как продукт римских жертвоприношений, exta и кровь предназначена для богов, а мясо (внутренности) делится между людьми в общей трапезе. В exta жертв крупного рогатого скота обычно тушили в горшочке (олла или же аула), а баранины или свиньи - на шампурах. Когда порция божества была приготовлена, ее посыпали мола сальса (ритуально приготовленная соленая мука) и вино, затем помещенные в огонь на жертвеннике для приношения; технический глагол для этого действия был Porricere.^[57]

Человеческая жертва

Человеческие жертвы в Древнем Риме были редкостью, но задокументированы. После Римское поражение при Каннах два галла и два грека были похоронены под Бычий форум в каменном зале, «который ранее [228 г. до н.э.] также был осквернен человеческими жертвами, практика, наиболее отвратительная для римских чувств».^[58] Ливи избегает слова «жертва» в связи с этим бескровным человеческим жертвоприношением; Плутарх - нет. Обряд, по-видимому, повторился в 113 г. до н.э., перед вторжением в Галлию. Его религиозные аспекты и цель остаются неопределенными.^[59]

На ранних этапах Первая Пуническая война (264 г. до н.э.) первый известный римский гладиаторский мунус был проведен, описанный как поминальный кровавый обряд гривы римского военного аристократа.^[60] Гладиатор мунус никогда прямо не признавался человеческим жертвоприношением, вероятно потому, что смерть не была его неизбежным результатом или целью. Несмотря на это, гладиаторы поклялись своей жизнью богам, и бой был посвящен как подношение Ди Манес или почитаемые души умерших людей. Таким образом, мероприятие было жертвоприношение в строгом смысле этого слова, и христианские писатели позже осудили это как человеческое жертвоприношение.^[61]

Маленькие шерстяные куклы назывались Мании, повешенные на святынях Компиталии, считались символической заменой детского жертвоприношения Мания, как мать ларов. В Junii взяли на себя ответственность за его отмену их предками Л. Юний Брут, традиционно республиканский основатель и первый консул Рима.^[62] Политические или военные казни иногда проводились таким образом, что они вызывали человеческое жертвоприношение, будь то преднамеренное или в восприятии свидетелей; Марк Мариус Гратидиан был ужасным примером.

Официально человеческие жертвы были противны «законам богов и людей». Практика была знаком варвары, приписываемые традиционным врагам Рима, таким как карфагеняне и галлы. Рим несколько раз запрещал его под строгим наказанием. Закон, принятый в 81 г. до н.э., охарактеризовал человеческие жертвы как убийство, совершенное в магических целях. Плиний увидел конец человеческих жертвоприношений, проводимых друиды как положительное следствие завоевания Галлии и Британии. Несмотря на запрет империи Адриан, человеческие жертвы могли тайно продолжаться в Северная Африка и в другом месте.^[63]

Домашний и частный культ

В mos maiorum установил династическую власть и обязанности гражданина -отец («отец семейства» или «владелец фамильного имения»). У него были священнические обязанности перед своим лары, одомашненный пенаты, наследственный Гений и любые другие божества, с которыми он или его семья поддерживали взаимозависимые отношения. Его собственные иждивенцы, среди которых были его рабы и вольноотпущенники, были обязаны культу его Гений.^[64][65]

Гений был основным духом и порождающей силой - изображаемой в виде змеи или вечного юноши, часто крылатого - внутри человека и его клана (род (пл. роды). А отец мог присвоить его имя, меру его гений и роль в его домашних обрядах, обязательствах и почестях тех, кого он породил или усыновил. Его освобожденные рабы были в долгу перед ним.^[66]

А Pater Familias был старшим священником в своем доме. Он предлагал ежедневный культ своему лары и пенаты, и его di parentes/divi parentes в его домашних святынях и в огне домашнего очага.^[67] Его жена (mater familias) был ответственным за семейный культ Весты. В сельских поместьях судебные приставы, по-видимому, несут ответственность по крайней мере за некоторые домашние святыни (ларарии) и их божества. У бытовых культов были государственные аналоги. У Вергилия Энеида, Эней принес троянский культ лары и пенаты из Трои, вместе с Палладий который позже был установлен в храме Веста.^[68]

Religio и государство

Римский Religio (религия) была повседневным и жизненно важным делом, краеугольным камнем mos maiorum, Римская традиция или исконный обычай.

Забота о богах, само значение ReligioСледовательно, нужно было пройти через жизнь, и таким образом можно было понять, почему Цицерон писал, что религия «необходима». Религиозное поведение - Pietas на латыни, Евсебейя по-гречески - к действию, а не к созерцанию. Следовательно, религиозные обряды совершались везде, где находились верующие: в домах, поселках, товариществах, городах, военных лагерях, кладбищах, в деревне, на лодках. 'Когда благочестивые путешественники проходят мимо священная роща или культовое место на их пути, их используют, чтобы дать обет, или подношение фруктов, или сесть на время '(Апулей, Флориды 1.1).^[69]

Религиозный закон был основан на ритуальной системе почестей и жертвоприношений, которые приносили божественные благословения в соответствии с принципом делать ут дез («Даю, чтобы ты дал»). Правильный, уважительный Religio принесла социальную гармонию и процветание. Религиозное пренебрежение было формой атеизм: нечистые жертвы и неправильный ритуал были Vitia (нечестивые ошибки). Чрезмерная преданность, ужасное унижение божеств и неправильное использование или поиск божественного знания были суеверие. Любое из этих моральных отклонений могло вызвать божественный гнев (Ира деорум) и, следовательно, причинить вред государству.^[70] Официальные божества государства отождествлялись с его законными учреждениями и учреждениями, и римляне любого класса должны были уважать милосердие и защиту смертных и божественных начальников. Участие в общественных обрядах продемонстрировало личную приверженность своему сообществу и его ценностям.^[71]

Официальные культы финансировались государством как «вопрос общественного интереса» (res publica ). Неофициальные, но законные культы финансировались частными лицами на благо своих общин. Разница между публичным и частным культом часто неясна. Отдельные лица или коллегиальные ассоциации могли предлагать фонды и культ государственным божествам. Общественные весталки приготовили ритуальные вещества для использования в общественных и частных культах и ​​провели финансируемую государством (то есть публичную) церемонию открытия Parentalia праздник, который в противном случае был частным обрядом для домашних предков. Некоторые обряды домус (домашнее хозяйство) содержались в общественных местах, но юридически определялись как приват частично или полностью. Все культы в конечном итоге подлежали утверждению и регулированию цензором и священники.^[72]

Общественное духовенство и религиозное право

В Риме не было отдельной священнической касты или класса. Высший авторитет в сообществе обычно спонсировал его культы и жертвоприношения, исполнял обязанности жреца и продвигал своих помощников и помощников. Специалисты религиозных колледжей и профессионалы, такие как гаруспики и оракулы были доступны для консультации. В бытовом культе отец исполнял обязанности священника, а члены его семья как помощники и помощники. Общественные культы требовали больших знаний и опыта. Самые ранние общественные священства, вероятно, были фламины (единственное число фламен), приписываемый королю Нуме: майор фламины, посвященные Юпитеру, Марсу и Квирину, традиционно были взяты из патрицианских семей. Двенадцать меньших фламины каждый был посвящен одному божеству, архаичность которого указывается в относительной безвестности некоторых. Фламины были скованы требованиями ритуальной чистоты; Юпитера фламен в частности, у него практически не было возможности одновременно заниматься политической или военной карьерой.^[73]

В царственную эпоху rex sacrorum (король священных обрядов) руководил царскими и государственными обрядами вместе с королем (рекс) или в его отсутствие, и объявили публичные фестивали. У него было мало или совсем не было гражданской власти. С отменой монархии коллегиальная власть и влияние республиканцев священники вырос. К концу республиканской эры фламины находились под надзором папских коллегия. В rex sacrorum превратился в относительно малоизвестное священство с полностью символическим названием: его религиозные обязанности по-прежнему включали ежедневное ритуальное объявление праздников и священнические обязанности в пределах двух или трех последних, но его самая важная священническая роль - надзор за Весталки и их обряды - достались более политически могущественным и влиятельным понтифик.^[74]

Общественные священники назначались коллегия. После избрания священник обладал постоянной религиозной властью от вечного божественного, что давало ему пожизненное влияние, привилегии и иммунитет. Таким образом, гражданское и религиозное право ограничивало количество и виды религиозных должностей, разрешенных человеку и его семье. Религиозное право было коллегиальным и традиционным; он влияет на политические решения, может отменить их и его трудно использовать для личной выгоды.^[75]

Священство было дорогой честью: в традиционной римской практике священник не получал жалованья. Пожертвования культам были собственностью божества, чей жрец должен обеспечивать культ, невзирая на недостаток государственного финансирования - это могло означать субсидирование прислужников и всю другую поддержку культа из личных средств.^[76] Для тех, кто достиг своей цели в Cursus honorum постоянное священство лучше всего искать или дарить после пожизненной службы в военной или политической жизни, а лучше и того и другого: это была особенно почетная и активная форма выхода на пенсию, которая выполняла важный общественный долг. Для вольноотпущенника или раба продвижение в качестве одного из Compitalia севири предлагали высокий местный статус и возможности в местной политике; а значит и бизнес.^[77]

В имперскую эпоху священство имперского культа предлагало провинциальным элитам полное римское гражданство и общественное положение после их единственного года в религиозной должности; по сути, это был первый шаг в провинциальном cursus honorum. В Риме ту же имперскую культовую роль исполняли Братья Арвал, когда-то малоизвестное республиканское духовенство, посвященное нескольким божествам, затем кооптированное Августом в рамках его религиозных реформ. Арвалы возносили молитвы и жертвоприношения богам римского государства в различных храмах для постоянного благополучия императорской семьи в дни их рождения, годовщины присоединения и отмечать экстраординарные события, такие как подавление заговора или восстания. Каждые 3 января они освящали ежегодные клятвы и приносили любые жертвы, обещанные в предыдущем году, при условии, что боги обеспечивали безопасность Императорской семьи в течение оговоренного времени.^[78]

Весталки

В Весталки были общественным священством шести женщин, посвятивших себя выращиванию Веста, богиня очаг римского государства и его жизненное пламя. Девушка, избранная весталкой, достигла уникального религиозного достоинства, общественного статуса и привилегий, а также могла обладать значительным политическим влиянием. При входе в ее офис весталку освободили от нее. авторитет отца. В архаичном римском обществе эти жрицы были единственными женщинами, которым не требовалось находиться под законной опекой мужчины, вместо этого они подчинялись непосредственно Великому Понтифику.^[79]

Платье весталки олицетворяло ее статус за пределами обычных категорий, которые определяли римских женщин, с элементами как девственной невесты и дочери, так и римской матроны и жены.^[80] В отличие от мужчин-священников, весталок были освобождены от традиционных обязательств жениться и заводить детей, и они должны были дать клятву целомудрия, которая строго соблюдалась: весталку, оскверненную потерей целомудрия во время пребывания в должности, хоронили заживо.^[81] Таким образом, исключительная честь, оказываемая весталке, была скорее религиозной, чем личной или общественной; ее привилегии требовали, чтобы она была полностью посвящена выполнению своих обязанностей, которые считались важными для безопасности Рима.^[82]

Весталки олицетворяют глубокую связь между домашним культом и религиозной жизнью общины.^[83] Любой домовладелец мог разжечь свой домашний огонь от пламени Весты. Весталки заботились о Lares и пенаты состояния, которые были эквивалентны тем, что закреплены в каждом доме. Помимо собственного фестиваля Весталия, они принимали непосредственное участие в обрядах Парилия, Parentalia и Fordicidia. Косвенно они играли роль в каждой официальной жертве; в их обязанности входила подготовка мола сальса, соленая мука, которую посыпали каждый жертвенная жертва как часть его сожжения.^[84]

Согласно одной мифологической традиции, мать Ромула и Рема была весталкой королевской крови. Рассказ о чудесном рождении также присутствовал на Сервий Туллий, шестой царь Рима, сын девственницы-рабыни, зачатой ​​бесплотным фаллос таинственно возникающая в царском очаге; история была связана с фасцинус это был один из культовых объектов, находящихся под опекой весталок.

Религиозные реформы Августа повысили финансирование и общественный авторитет весталок. Им предоставили статусные места на играх и в театрах. Император Клавдий назначил их жрицами культа обожествленных Ливия, жена Августа.^[85] Похоже, что они сохранили свои религиозные и социальные различия вплоть до 4-го века, после того как политическая власть в Империи перешла к христианам. Когда христианский император Грациан отказался от офиса понтифик, он предпринял шаги к роспуску ордена. Его преемник Феодосий I погасил священный огонь Весты и освободил ее храм.

Augury

Государственная религия имела место в священном месте, которое было ритуально обозначено авгур. Первоначальное значение латинского слова Templum было это сакральное место, и только позже называлось зданием.^[47] Рим сам по себе был священным пространством; его древняя граница (померий ) был отмечен самим Ромулом с волами и плугом; то, что лежало внутри, было земным домом и протекторатом богов государства. В Риме центральные ссылки на создание авгуральной Templum кажется, был Via Sacra (Священный путь) и померий.^[86] Магистраты запрашивали божественное мнение о предлагаемых официальных действиях через авгуров, которые читали божественную волю через наблюдения, сделанные в Templum до, во время и после акта жертвоприношения.^[87]

Божественное неодобрение могло возникнуть из-за непригодных жертв, ошибочных обрядов (витий ) или неприемлемый план действий. Если подавался неблагоприятный знак, магистрат мог повторять жертвоприношение до тех пор, пока не были замечены благоприятные знаки, проконсультироваться со своими коллегами по аугуралу или отказаться от проекта. Магистраты могли использовать свое право на предсказание (ius augurum), чтобы отложить и отменить судебный процесс, но были обязаны основывать свое решение на наблюдениях и советах авгура. Для Цицерона, самого авгура, это сделало авгура самым могущественным авторитетом в Поздней республике.^[88] К его времени (середина I в. До н.э.) авгурием руководил колледж священники, чьи полномочия все больше проникали в магистратуру cursus honorum.^[89]

Haruspicy

Haruspicy также использовался в общественном культе под наблюдением авгура или председательствующего магистрата. Гаруспики угадывали волю богов, исследуя внутренности после жертвоприношения, особенно печень. Они также истолковывали знамения, чудеса и знамения и формулировали свое искупление. Большинство римских авторов описывают гаруспиций как древнюю этрусскую «чужую» религиозную профессию, отдельную от внутренней и в значительной степени неоплачиваемой священнической иерархии Рима, необходимую, но никогда не вполне респектабельную.^[90] В период средней и поздней республики реформисты Гай Гракх, генерал-популист Гай Мариус и его антагонист Сулла, и "пресловутый Веррес «оправдывали свою совершенно иную политику божественно вдохновленными высказываниями частных прорицателей. Сенат и армии использовали публичные гаруспики: в какой-то момент в период поздней республики Сенат постановил, что римских мальчиков из благородных семей отправляют в Этрурию для обучения гаруспии и Будучи независимыми средствами, они будут лучше мотивированы поддерживать чистую религиозную практику на благо общества.^[91] Официально подозревались мотивы частных гаруспиков - особенно женщин - и их клиентов: похоже, ничто из этого не беспокоило Мариуса, который нанял сирийскую пророчицу.^[92]

Приметы и чудеса

Приметы Наблюдаемые внутри или из божественного авгурального храма - особенно полет птиц - были посланы богами в ответ на официальные запросы. Магистрат с ius augurium (право на предсказание) может объявить о приостановке всех официальных дел на день (обнунтиато) если он считал приметы неблагоприятными.^[93] И наоборот, явно отрицательный знак может быть интерпретирован как положительный или намеренно скрыт от глаз.^[94]

Вундеркинды были нарушениями естественного, предсказуемого порядка космоса - знаками божественного гнева, предвещавшими конфликты и несчастья. Сенат решал, было ли заявленное вундеркиндом ложным или подлинным и отвечающим общественным интересам, и в этом случае оно было передано публичным священникам, авгурам и гаруспикам для ритуального искупления.^[95] В 207 г. до н.э., во время одного из худших кризисов Пунических войн, Сенат имел дело с беспрецедентным числом подтвержденных вундеркиндов, искупление которых потребовало бы «не менее двадцати дней» посвященных обрядов.^[96]

Ливий представляет это как признаки широко распространенной неудачи в римском Religio. Основные чудеса включали самовозгорание оружия, очевидное сокращение солнечного диска, две луны в дневном небе, космическую битву между солнцем и луной, дождь раскаленных камней, кровавый пот на статуях и кровь в фонтаны и початки кукурузы: все было искуплено жертвой «больших жертв». Мелкие вундеркинды были менее воинственными, но столь же неестественными; овцы становятся козлами, курица становится петух (и наоборот) - они искупались «меньшими жертвами». Открытие андрогинного четырехлетнего ребенка искуплено его утоплением.^[97] и святое шествие 27 девственниц к храму Юнона Регина, петь гимн, чтобы предотвратить катастрофу: удар молнии во время репетиции гимна требовал дальнейшего искупления.^[98] Религиозная реституция доказана только победой Рима.^[99][100]

В более широком контексте греко-римской религиозной культуры самые ранние предзнаменования и чудеса Рима выделяются как нетипично ужасающие. В то время как для римлян комета предвещала несчастье, для греков она могла в равной степени сигнализировать о божественном или исключительно удачном рождении.^[101] В поздней Республике дневная комета на похоронах убитого Юлия Цезаря подтвердила его обожествление; заметное греческое влияние на римское толкование.^[102]

Похороны и загробная жизнь

Римские представления о загробной жизни были разнообразны и известны в основном образованной элите, которая выражала свои взгляды в терминах выбранной ими философии. Однако традиционная забота о мертвых и сохранение после смерти их статуса в жизни были частью наиболее архаичных практик римской религии. Древние вотивные депозиты благородным умершим из Лациума и Рима предполагают сложные и дорогостоящие похоронные подношения и банкеты в компании умерших, ожидание загробной жизни и их связь с богами.^[103] По мере развития римского общества его республиканская знать стремилась вкладывать меньше средств в зрелищные похороны и экстравагантное жилье для своих умерших, а больше вкладывала в монументальные пожертвования общине, такие как дарение храма или общественного здания, даритель которых отмечен его статуей и подписан имя.^[104] Лица с низким или незначительным статусом могли получить простое погребение с таким инвентарем, которое могли себе позволить родственники.

Похороны и поминальные обряды варьировались в зависимости от достатка, статуса и религиозного контекста. Во времена Цицерона состоятельные люди приносили в жертву свиноматку на погребальном костре перед кремацией. Мертвые поглотили свою долю в огне костра, Церера - свою долю через пламя ее жертвенника, а семья - на месте кремации. Для менее обеспеченных было достаточно погребения с «возлиянием вина, благовоний и фруктов или урожая». Церера функционировала как посредник между царствами живых и мертвых: умершие еще не полностью перешли в мир мертвых и могли разделить последнюю трапезу с живыми. Прах (или тело) был погребен или захоронен. На восьмой день траура семья принесла новую жертву, на этот раз на земле; предполагалось, что тень ушедших полностью перешла в подземный мир. Они стали одними из ди Манес, которых коллективно чествовали и успокаивали на Parentalia, многодневный фестиваль памяти в феврале.^[105]

Стандартная римская надгробная надпись Dis Manibus (Манес-богам). Региональные варианты включают его греческий эквивалент, Теоис Катахтониуа^[106] и Лугдунум банальное, но таинственное «посвящение под шпатель» (sub ascia dedicare).^[107]

В более позднюю имперскую эпоху погребальные и поминальные обычаи христиан и нехристиан совпадали. Гробницы были разделены между христианскими и нехристианскими членами семьи, и традиционные погребальные обряды и праздник novemdialis нашел совпадение в христианской Constitutio Apostolica.^[108] Обычные предложения вина и еды мертвым продолжались; Святой Августин (вслед за святым Амвросием) боялся, что это вызовет «пьяные» обычаи Паренталии, но похвалил поминки как христианскую возможность подавать пищу бедным. Христиане посещали Паренталию и сопровождающие ее Фералия и Каристия в достаточном количестве для Совет туров запретить их в 567 году нашей эры. Другие погребальные и поминальные обычаи были очень разными. Традиционная римская практика отвергала труп как ритуальное осквернение; В надписях отмечен день рождения и продолжительность жизни. Христианская церковь способствовала почитанию святых реликвии, а надписи отмечали день смерти как переход к «новой жизни».^[109]

Религия и военные

Военный успех был достигнут за счет сочетания личных и коллективных виртуус (грубо говоря, «мужская добродетель») и божественная воля: отсутствие виртуус, гражданская или частная халатность в Religio и рост суеверие вызвали божественный гнев и привели к военной катастрофе. Военный успех был пробным камнем особых отношений с богами и, в частности, с Юпитером Капитолийским; триумфальные генералы были одеты как Юпитер и возложили к его ногам лавры своих победителей.^[110][111]

Римские полководцы приносили клятвы, которые должны быть выполнены после успеха в битве или осаде; и дальнейшие клятвы искупить свои неудачи. Камилл пообещал богине Вейи Юноне храм в Риме как стимул для ее дезертирства (Evocatio ), покорила город во имя ее имени, «с чудесной легкостью» привезла ее культовую статую в Рим и посвятила ей храм на Авентинском холме.^[112]

Римские лагеря следовали стандартному образцу защиты и религиозных ритуалов; по сути, они были Римом в миниатюре. В центре стоял штаб командира; он принял ауспицию на возвышении перед ним. В небольшом здании позади него находились штандарты легионеров, божественные изображения, используемые в религиозных обрядах, а в имперскую эпоху - изображение правящего императора. В одном лагере эту святыню даже называют Капитолием. Самым важным подношением лагеря, по-видимому, был Suovetaurilia выполняется перед крупным, сетевым боем. Барана, кабана и быка ритуально возводили гирляндами, водили по внешнему периметру лагеря ( lustratio excitus) и через ворота, а затем принесены в жертву: колонна Траяна показывает три таких события из его войн с даками. Шествие по периметру и жертвоприношение предполагают, что весь лагерь является божественным Templum; все внутри очищено и защищено.^[113]

В каждом лагере был свой религиозный персонал; знаменосцы, священники и их помощники, в том числе гаруспик, и хранители святынь и изображений. Его возглавлял старший магистрат-командир (иногда даже консул), им руководила его цепочка подчиненных, а жестокая система обучения и дисциплины обеспечивала, чтобы каждый гражданин-солдат знал свой долг. Как и в Риме, каким бы богам он ни служил в свое время, похоже, это его личное дело; легионерские форты и Vici включали святыни домашних богов, личных божеств и божеств, иначе неизвестных.^[114]

С самой ранней имперской эры гражданские легионеры и провинциальные вспомогательные войска создавали культ императора и его семья о присоединении к империи, годовщинах и возобновлении ежегодных клятв. Они отмечали официальные фестивали Рима. заочно, и имел официальные триады, соответствующие их функции - в Империи, Юпитере, Виктория и Конкордия были типичными. К началу эпохи Севера военные также предложили культ Имперскому правительству. диви, нынешнего императора нумен, гений и домус (или же семья), и особый культ Императрицы как «матери лагеря». Почти повсеместные святилища легионеров Митра поздней имперской эпохи не были частью официального культа, пока Митра не был поглощен Солнечная и стоик Монизм как центр военных конкордия и имперская верность.^{[115][116][117]}

В преданность было самым экстремальным подношением, которое мог сделать римский полководец, пообещав отдать свою жизнь в битве вместе с врагом в жертву богам подземного мира. Ливи предлагает подробный отчет о преданность обеспечено Деций Мус; семейная традиция утверждала, что его сын и внук, все носящие то же имя, тоже посвятили себя. Перед битвой Дециусу дарован прозорливый сон, который раскрывает его судьбу. Когда он приносит жертву, печень жертвы кажется «поврежденной там, где это касается его собственного состояния». В противном случае, говорит ему гаруспекс, жертва вполне приемлема для богов. В молитва записана Ливием Деций вверяет себя и врага dii Manes и Скажи нам, в одиночку и с головой бросается в ряды врага и погибает; его действие очищает жертвенное приношение. Если бы он не умер, его жертвоприношение было бы испорченным и, следовательно, недействительным, что могло бы иметь катастрофические последствия.^[118] Акт преданность является связующим звеном между военной этикой и римской этикой. гладиатор.

Попытки военачальников направить божественную волю были иногда менее успешными. В первые дни войны Рима против Карфагена полководец Публий Клавдий Пульхер (консул 249 г. до н.э.) начал морскую кампанию, «хотя священные куры не ели, когда он принимал покровительство». Вопреки предзнаменованию, он бросил их в море, «сказав, чтобы они выпили, так как они не будут есть. Он потерпел поражение, и, получив приказ сената назначить диктатора, он назначил своего посланника Глиция, как если бы снова высмеивает опасность для своей страны ». Его нечестие не только проиграло битву, но и разрушило его карьеру.^[119]

Женщины и религия

Римские женщины присутствовали на большинстве фестивалей и культовых мероприятий. Некоторые ритуалы специально требовали присутствия женщин, но их активное участие было ограниченным. Как правило, женщины не приносили в жертву животных - центральный обряд большинства крупных публичных церемоний.^[120] В дополнение к общественному священству весталок, некоторые культовые практики были предназначены только для женщин. Обряды Бона Деа исключил мужчин полностью.^[121] Поскольку женщины становятся достоянием общественности реже, чем мужчины, их религиозные обычаи менее известны, и даже семейные культы возглавили отец. Однако с материнством связано множество божеств. Юнона, Диана, Лучина, и специализированные божественные служители руководили опасным для жизни актом родов и опасностями ухода за младенцем в то время, когда уровень младенческой смертности достигал 40 процентов.

Литературные источники различаются в описании женской религиозности: некоторые представляют женщин как образцы римской добродетели и преданности, но также склонны по темпераменту к потаканию своим религиозным энтузиазмам, новинкам и соблазнам суеверие.^[122]

Superstitio и магия

Чрезмерная преданность и энтузиазм в соблюдении религиозных обрядов были суеверие, в смысле "делать или верить больше, чем было необходимо",^[123] к которому женщины и иностранцы считались особенно склонными.^[124] Граница между Religio и суеверие четко не определено. Знаменитая тирада Лукреций, рационалист-эпикурей, против того, что обычно переводят как "суеверие", на самом деле был направлен на чрезмерное Religio. Римская религия была основана на знаниях, а не на вере,^[125] но суеверие рассматривалось как «неуместное стремление к знаниям»; по сути, злоупотребление Religio.^[123]

В повседневном мире многие люди стремились предугадать будущее, повлиять на него с помощью магии или отомстить с помощью «частных» прорицателей. Санкционированное государством принятие покровительства было формой публичного гадания с намерением выяснить волю богов, а не предсказывать будущее. Таким образом, подозрительными были тайные консультации между частными прорицателями и их клиентами. Так же были техники прорицания, такие как астрология, когда они использовались в незаконных, подрывных или магических целях. Астрологи и маги были официально изгнаны из Рима в разное время, особенно в 139 г. до н.э. и 33 г. до н.э. В 16 г. до н.э. Тиберий изгнал их под суровым наказанием за то, что астролог предсказал его смерть. Особое подозрение вызывали «египетские обряды»: Август запретил их в померий к сомнительному эффекту; Тиберий повторил и продлил запрет с чрезвычайной силой в 19 году нашей эры.^[126] Несмотря на несколько имперских запретов, магия и астрология сохранялись среди всех социальных слоев. В конце I века нашей эры Тацит заметил, что астрологи «всегда будут запрещены и всегда будут оставаться в Риме».^{[127][128][129]}

В греко-римском мире маги были известны как маги (единственное число маг), «иностранный» титул персидских жрецов. Апулей, защищаясь от обвинений в наложении магических заклинаний, определил мага как «в народной традиции (больше вульгари)... тот, кто благодаря общению с бессмертными богами обладает невероятной силой заклинаний (vi cantaminum) за все, что он пожелает ".^[130] Плиний Старший предлагает полностью скептическую «Историю магических искусств» от их предполагаемого персидского происхождения до огромных и бесполезных затрат Нерона на исследования магических практик в попытке контролировать богов.^[131] Филострат старается указать на то, что знаменитый Аполлоний Тианский определенно не был маг, «несмотря на его особые знания о будущем, его чудесные исцеления и его способность исчезать в воздухе».^[132]

Лукан изображает Секст Помпей, обреченный сын Помпей Великий, будучи убежденным, что «боги небесные знали слишком мало» и ожидая Битва при Фарсале проконсультировавшись с Фессалийский ведьма Эрихто, кто практикует некромантия и населяет заброшенные могилы, питаясь гниющими трупами. Говорят, что Эрихто может остановить «вращение небес и течение рек» и заставить «суровых стариков воспламениться незаконными страстями». Она и ее клиенты изображаются подрывающими естественный порядок богов, человечества и судьбы. Иностранка из Фессалии, печально известная колдовством, Эрихто - стереотипная ведьма латинской литературы.^[133] вместе с Canidia Горация.

Двенадцать таблиц запрещали любые вредные заклинания (Malum Carmen, или «отвратительное метрическое очарование»); это включало «очарование посевов с одного поля на другое» (excantatio frugum) и любой обряд, направленный на причинение вреда или смерть другим. Хтонический божества функционировали на окраинах божественного и человеческого сообществ Рима; хотя иногда люди совершали публичные обряды, они проводились за пределами священных границ померий. Люди, ищущие их помощи, делали это вдали от всеобщего обозрения, в темное время суток. Среди возможных порталов были могильники и изолированные перекрестки.^[134] Барьер между частной религиозной практикой и «магией» проницаем, и Овидий дает яркое описание обрядов на периферии публики. Фералия праздник, неотличимый от волшебства: старушка приседания в кругу молодых женщин зашивает рыбью голову, мажет ее смолой, затем протыкает и поджаривает, чтобы «заставить враждебные языки замолчать». Этим она призывает Тациту, «Безмолвную» подземного мира.

Археология подтверждает широкое использование связывающих заклинаний (defixiones ), волшебные папирусы и так называемые «куклы вуду» с очень ранней эпохи. Около 250 defixiones были восстановлены только с Римская Британия, как в городской, так и в сельской местности. Некоторые стремятся к прямой, обычно ужасной мести, часто за оскорбление или отказ любовника. Другие апеллируют к божественному возмещению вреда в терминах, знакомых любому римскому магистрату, и обещают часть стоимости (обычно небольшую) утерянной или украденной собственности в обмен на ее восстановление. Ни один из этих defixiones кажется, что они были созданы элитой или от ее имени, которая немедленно обратилась к человеческому праву и справедливости. Подобные традиции существовали по всей империи примерно до 7 века нашей эры, вплоть до христианской эры.^[135]

История римской религии

Религия и политика

В правительстве, политике и религии Рима доминировала образованная мужская военная аристократия, владеющая землей. Примерно половина населения Рима были рабами или свободными негражданами. Большинство других были плебеи, самый низкий класс римских граждан. Право голоса имели менее четверти взрослых мужчин; гораздо меньшее количество людей могло их использовать. У женщин не было права голоса.^[136] Однако все официальные дела велись под божественным взором и покровительством от имени Сената и народа Рима. «В самом реальном смысле сенат был хранителем отношений римлян с божественным, точно так же, как он был хранителем их отношений с другими людьми».^[137]

Связи между религиозной и политической жизнью были жизненно важны для внутреннего управления Римом, дипломатии и развития от королевства к республике и империи. Пост-королевская политика более или менее справедливо распространила гражданскую и религиозную власть королей среди патрицианской элиты: королевская власть была заменена двумя ежегодно избираемыми консульскими учреждениями. В ранней республике, как, предположительно, в царственную эпоху, плебеи были исключены из высоких религиозных и гражданских должностей и могли быть наказаны за нарушения законов, о которых они не знали.^[138] Они прибегли к забастовки и насилие чтобы разрушить деспотические патрицианские монополии на высокие должности, общественное духовенство и знание гражданского и религиозного права. Сенат назначил Камилл в качестве диктатор справиться с аварийной ситуацией; он договорился об урегулировании и освятил его, посвятив храм Конкордия.^[139] Религиозные календари и законы были в конечном итоге обнародованы. Плебейские трибуны были назначены со священным статусом и правом вето в законодательных дебатах. В принципе, авгуральные и папские колледжи теперь были открыты для плебеев.^[140] В действительности патриции и, в меньшей степени, плебейское дворянство доминировали на религиозных и гражданских должностях в республиканскую эпоху и в последующие годы.^[141]

В то время как новая плебейская знать совершила социальные, политические и религиозные набеги на традиционно патрицианские заповедники, их электорат сохранил свои отличительные политические традиции и религиозные культы.^[142] Во время Пунического кризиса популярный культ Дионис вышел из южной Италии; Диониса приравнивали к Отец Либер, изобретатель плебейского предзнаменования и олицетворение плебейских свобод, а с римскими Вакх. Официальный ужас по поводу этих восторженных, неофициальных вакханалия культы выражались как моральное возмущение их предполагаемым подрывом, за которым следовало жестокое подавление. Намного позже статуя Марсий, то молчать Диониса содранный Аполлон, стал центром краткого символического сопротивления цензуре Августа. Сам Август претендовал на покровительство Венеры и Аполлона; но его поселение понравилось всем классам. Там, где лояльность была подразумеваемой, никакая божественная иерархия не нуждалась в политическом принуждении; Фестиваль Либер продолжение.^[143][144]

Поселение Августа было основано на культурном сдвиге в римском обществе. В средне-республиканскую эпоху даже Сципион Предварительные намеки на то, что он может быть особым протеже Юпитера, не понравились его коллегам.^[145] Политики более поздней республики были менее двусмысленными; обе Сулла и Помпей заявил об особых отношениях с Венера. Юлий Цезарь пошел дальше; он утверждал ее как его прародительница, и, таким образом, сокровенный источник божественного вдохновения для его личного характера и политики. В 63 г. до н. Э. Его назначение понтифик «сигнализировал о том, что он стал крупным игроком в римской политике».^[146] Точно так же политические кандидаты могли спонсировать храмы, духовенство и чрезвычайно популярную и яркую публику. Люди и Munera обеспечение которого становилось все более и более необходимым для фракционной политики Поздней республики.^[147] Под принципат, такие возможности были ограничены законом; жреческая и политическая власть консолидировались в лице принцепса («первого гражданина»).

«Благодаря тебе мы живем, благодаря тебе мы можем путешествовать по морям, благодаря тебе мы наслаждаемся свободой и богатством». Благодарственная молитва, вознесенная в гавани Неаполя принцепсу Августу по его возвращении из Александрии в 14 году нашей эры, незадолго до его смерти.^[148]

Ранняя Республика

К концу царственный период Рим превратился в город-государство с большим плебейским классом ремесленников, исключенным из числа старых патрициев. роды и от государственных духовенства. У города были коммерческие и политические договоры со своими соседями; согласно традиции, римские Этрусский связи создали храм Минерва на преимущественно плебейском Авентин; она стала частью новой Капитолийской триады Юпитера, Юноны и Минервы, установленной в Капитолийском храме, построенном в Этрусский стиль и посвященный новому сентябрьскому фестивалю, Эпулум Йовис.^[149] Предположительно, это первые римские божества, изображения которых украшали, словно знатные гости, на собственном инаугурационном банкете.

Дипломатическое соглашение Рима с его соседями Latium подтвердил Латинская лига и принес культ Диана из Арисия в Авентин.^[150] и основан на Авентине в «коммуне Latinorum Dianae templum»:^[151] Примерно в то же время храм Юпитер Латиарис был построен на Альбанская гора, его стилистическое сходство с новым Капитолийским храмом указывает на всеобъемлющую гегемонию Рима. Близость Рима к латинянам позволила двум латинским культам в помериум:^[152] и культ Геркулес на ара максима в Бычий форум была установлена ​​благодаря коммерческим связям с Тибур.^[153] и Tusculan культ Кастор как покровитель кавалерии нашел дом недалеко от Forum Romanum:^[154] Юнона Соспита и Юнона Регина были привезены из Италии, а Фортуна Примигения из Praeneste. В 217 г. Венера был привезен из Сицилии и установлен в храме на Капитолийском холме.^[155]

Позднее республика стала принципатом

Ливий приписывал бедствия ранней части Рима. вторая Пуническая война к росту суеверных культов, ошибкам в предсказаниях и пренебрежению традиционными богами Рима, чей гнев выразился непосредственно в поражении Рима при Канны (216 г. до н.э.). Посоветовались с книгами Sibilline. Они рекомендовали дать общий обет вер крестец^[156] а в следующем году погребение двух греков и двух Галлы; По словам Ливи, не первый и не последний в своем роде.

Введение новых или эквивалентных божеств совпало с наиболее значительными агрессивными и оборонительными военными набегами Рима. В 206 г. до н.э. в Сивиллиных книгах было одобрено введение культа в аниконию. Magna Mater (Великая Мать) из Пессинус, установленный на Небный в 191 г. до н. э. Таинственный культ Вакх последовал; он был запрещен как подрывной и непослушный указом Сенат в 186 г. до н. э.^[157] Греческие божества были внесены в священный померий: храмы были посвящены Ювентас (Геба ) в 191 г. до н.э.,^[158] Диана (Артемида ) в 179 г. до н.э., Марс (Арес ) в 138 г. до н.э.) и Бона Деа, что эквивалентно Фауна, женский аналог сельской Фавн, дополненная греческой богиней Дамиа. Дальнейшее греческое влияние на культовые образы и типы представляло римское пенаты как формы греческого Диоскуры. Военно-политические авантюристы Поздней республики представили фригийскую богиню Ма (отождествляемую с римским Беллона, египетская богиня-загадка Исида и персидский Митра.)

Распространение греческой литературы, мифологии и философии предложило римским поэтам и антикварам модель для интерпретации римских фестивалей и ритуалов и украшения его мифологии. Энниус перевел работы греко-сицилийского Euhemerus, который объяснил происхождение богов как апофеоз смертные. В прошлом веке республики, Эпикурейский и особенно Стоик интерпретации были заботой грамотной элиты, большинство из которой занимали или занимали высокие посты и традиционные римские священники; в частности, Сцевола и эрудит Варрон. Для Варрона, который хорошо разбирался в теории Эвгемера, народные религиозные обряды были основаны на необходимой фикции; то, что люди верили, само по себе не было истиной, но их соблюдение привело их к гораздо более высокой истине, с которой могли справиться их ограниченные возможности. В то время как в народном веровании божества обладали властью над смертными жизнями, скептик мог сказать, что преданность смертных сделала смертных богами, и эти же самые боги поддерживались только преданностью и культом.

Подобно тому, как сам Рим требовал благосклонности богов, так поступали и некоторые отдельные римляне. В середине и конце республиканской эпохи и, вероятно, намного раньше, многие ведущие кланы Рима признавали божественного или полубожественного предка и предъявляли личные претензии на их благосклонность и культ, а также на долю своей божественности. В частности, в самой поздней республике Юлия утверждал Венера Генетрикс как предок; это было бы одним из многих основ имперского культа. Это утверждение получило дальнейшее развитие и обоснование в поэтическом, имперском видении прошлого Вергилия.^[9]

В поздней республике Мариан реформы снизили существующий имущественный барьер на военную службу и повысили эффективность армий Рима, но сделали их доступными в качестве инструментов политических амбиций и фракционного конфликта.^[159] Последовавшие за этим гражданские войны привели к изменениям на всех уровнях римского общества. Августа принципат установил мир и тонко изменил религиозную жизнь Рима - или, в новой идеологии Империи, восстановил ее (см. ниже ).

К концу республики религиозные и политические службы стали более тесно переплетаться; офис понтифик стал де-факто консульская прерогатива.^[89] Август лично наделил необычайной широтой политических, военных и священнических полномочий; сначала временно, потом на всю жизнь. Он приобрел или получил беспрецедентное количество основных духовенства Рима, в том числе понтифик; поскольку он ничего не изобрел, он мог требовать их как традиционные награды. Его реформы были представлены скорее как адаптивные, восстановительные и регулирующие, чем новаторские; особенно его возвышение (и принадлежность) к древнему Арвалес, его своевременное продвижение плебейской Compitalia незадолго до его избрания и его покровительство Весталки как видимое восстановление римской морали.^[160] Август получил pax deorum, сохранил его до конца своего правления и принял преемника, чтобы обеспечить его продолжение. Это оставалось основным религиозным и социальным долгом императоров.

Римская империя

Восточное влияние

Во время правления Августа существовала целенаправленная кампания по восстановлению ранее существовавших систем верований среди римского населения. К этому времени эти некогда существовавшие идеалы были разрушены и встречены цинизмом.^[161] Императорский орден подчеркивал память великих людей и событий, которые привели к концепции и практике божественного царствования. Императоры после Августа впоследствии занимали пост первосвященника (pontifex maximus), объединяя под одним титулом как политическое, так и религиозное превосходство.^[162]

Другим результатом восточного влияния в Римской империи было появление мистических культов с идеалами, происходящими с Востока, которые действовали через иерархию, состоящую из передачи знаний, добродетелей и сил тем, кто был инициирован посредством тайных обрядов перехода. Культ Митра был самым известным среди них, особенно популярным среди солдат, основанным на зороастрийском божестве, Митра.^[162]

Общей темой среди восточных мистических религий, присутствовавших в Риме, стало разочарование в материальных благах, сосредоточение внимания на смерти и озабоченность загробной жизнью. Эти атрибуты позже привели к обращению к христианству, которое на ранних стадиях часто рассматривалось как таинственная религия.^[162]

Поглощение культов

Римская империя расширилась, включив в нее разные народы и культуры; в принципе, Рим проводил ту же инклюзивную политику, которая признала латинские, этрусские и другие итальянские народы, культы и божества римскими. Те, кто признал гегемонию Рима, сохранили свои собственные культовые и религиозные календари, независимые от римского религиозного права.^[163] Новый муниципальный Сабрата построил Капитолий рядом с существующим храмом, чтобы Liber Pater и Серапис. Автономия и согласие были официальной политикой, но новые основы римских граждан или их романизированных союзников, вероятно, следовали римским культовым моделям.^[164] Романизация давала явные политические и практические преимущества, особенно местным элитам. Все известные изображения с форума II века нашей эры на Cuicul Императоры или Конкордия. К середине I века нашей эры галлы Верто похоже, отказался от традиционного культового жертвоприношения лошадей и собак в пользу недавно созданного романизированного культа поблизости: к концу того же века так называемая Сабрата топет больше не использовался.^[165] Посвящение Римской Капитолийской триады колониальным, а затем и имперским провинциям было логическим выбором, а не требованием централизованного закона.^[166] Основные культовые центры «неримских» божеств продолжали процветать: заметные примеры включают великолепный александрийский Серапиум, храм Эскулапа в Пергаме и священный лес Аполлона в Антиохии.^[167]

Общая нехватка доказательств существования небольших или местных культов не всегда означает пренебрежение ими; Вотивные надписи непоследовательно разбросаны по географии и истории Рима. Надписанные посвящения были дорогостоящим публичным заявлением, которого можно было ожидать в рамках греко-римской культуры, но отнюдь не универсальным. Бесчисленные меньшие, личные или более секретные культы сохранились бы и не оставили бы никаких следов.^[168]

Военное поселение внутри империи и на ее границах расширило контекст Романитас. Граждане-солдаты Рима воздвигали алтари множеству божеств, в том числе своим традиционным богам, имперскому гению и местным божествам - иногда с полезным бессрочным посвящением diis deabusque omnibus (все боги и богини). Они также принесли с собой римских «домашних» божеств и культовых практик.^[169] По той же причине более позднее предоставление гражданства провинциалам и их призыв в легионы принесли их новые культы в римскую армию.^[170]

Торговцы, легионы и другие путешественники принесли домой культы из Египта, Греции, Иберии, Индии и Персии.Культы Кибела, Исида, Митра, и Sol Invictus были особенно важны. Некоторые из них были инициирующими религиями, имевшими огромное личное значение, в этом отношении схожими с христианством.

Императорский культ

В раннюю имперскую эпоху принцепс (букв. «первый» или «первый» среди граждан) предлагалось гений-культ как символический отец Рима. Его культ имел и другие прецеденты: популярный, неофициальный культ, предложенный могущественным благодетелям в Риме: царские богоподобные почести, дарованные римскому полководцу в день его правления. торжество; и в божественных почестях, оказанных римским магнатам на Востоке Греции по крайней мере с 195 г. до н. э.^[171][172]

Обожествление умерших императоров имело прецедент в римском домашнем культе до dii parentes (обожествленные предки) и мифические апофеоз основателей Рима. Покойный император пожаловал апофеоз своим преемником, и Сенат стал официальным государством. божество (божественность). Члены императорской семьи могли быть удостоены подобных почестей и культа; покойная жена, сестра или дочь императора могли получить звание дива (женское божество).

Первый и последний римлянин, известный как живой божество был Юлий Цезарь, который, кажется, стремился к божественной монархии; вскоре его убили. Греческие союзники имели свои собственные традиционные культы для правителей как божественных благодетелей и предлагали аналогичный культ преемнику Цезаря Августу, который принял с осторожной оговоркой, что римские граждане-эмигранты воздерживаются от такого поклонения; это может оказаться фатальным.^[173] К концу своего правления Август присвоил политический аппарат Рима - и большинство его религиозных культов - в рамках своей «реформированной» и полностью интегрированной системы правления. Ближе к концу своей жизни он осторожно позволил культу нумен. К тому времени аппарат имперского культа был полностью развит сначала в Восточных провинциях, затем на Западе.^[174] Провинциальные культовые центры предлагали удобства и возможности крупного римского города в местном контексте; бани, святыни и храмы римских и местных божеств, амфитеатры и фестивали. В ранний имперский период продвижение местной элиты к имперскому священству давало им римское гражданство.^[175]

В империи с большим религиозным и культурным разнообразием имперский культ предлагал общую римскую идентичность и династическую стабильность. В Риме структура правительства была явно республиканской. В провинции это не имело бы значения; в Греции император был «не только наделен особыми, сверхчеловеческими способностями, но ... он действительно был видимым богом», и маленький греческий городок Акраифия мог предложить официальный культ «освобождающему Зевсу Нерону на всю вечность».^[176]

В Риме государственный культ живого императора признал его правление одобренным Богом и конституционным. В качестве принцепс (первый гражданин) он должен уважать традиционные республиканские нравы; учитывая фактически монархические полномочия, он должен их сдерживать. Он не был живым божество но отец своей страны (pater patriae), его pontifex maximus (величайший священник) и, по крайней мере, условно, его ведущий республиканец. Когда он умер, его восхождение на небеса или его спуск, чтобы присоединиться к Dii Manes Решение было принято голосованием в Сенате. Как божество, он мог получить почти те же почести, что и любое другое государственное божество - возлияния вином, гирляндами, благовониями, гимнами и жертвенными волами на играх и фестивалях. Что он сделал в обмен на эти услуги, неизвестно, но литературные намеки и более позднее принятие божество в качестве титула христианских святых предлагайте его как небесного заступника.^[177] В Риме официальный культ живого императора был направлен на его гений; небольшое число людей отказалось от этой чести, и нет никаких доказательств того, что какой-либо император получил больше этой чести. В период кризиса, предшествовавшего доминированию, императорские титулы и почести росли, достигнув пика при Диоклетиане. Императоры до него пытались гарантировать традиционные культы как основу римской идентичности и благополучия; отказ от культа подрывал государство и был предательством.^[178]

Евреи и римская религия

По крайней мере, за столетие до установления принципата Августа, евреи и иудаизм допускались в Риме дипломатическим соглашением с эллинизированной элитой Иудеи. Евреи диаспоры имел много общего с окружавшими их преимущественно эллинскими или эллинизированными общинами. Ранние итальянские синагоги оставили мало следов; но один был освящен в Остии примерно в середине I века до нашей эры, а еще несколько засвидетельствованы в период Империи. Включение Иудеи в число клиентов царства в 63 г. до н.э. увеличило еврейскую диаспору; в Риме это привело к более тщательному официальному изучению их религии. Их синагоги были признаны законными коллегия Юлия Цезаря. К эпохе Августа в Риме проживало несколько тысяч евреев.^[179][180] В некоторые периоды римского правления евреи были по закону освобождены от официальных жертвоприношений при определенных условиях. Иудаизм был суеверие Цицерону, но Отец Церкви Тертуллиан описал это как Religio licita (официально разрешенная религия) в отличие от христианства.^[181]

Христианство в Римской империи

Римские исследования раннего христианства нашли его нерелигиозным, новым, непослушным и даже атеистическим подразделом иудаизма: оно, казалось, отрицало все формы религии и, следовательно, было суеверие. К концу имперской эры никейское христианство было разрешено римским Religio; все другие культы были еретическими или языческими суеверия.^[182]

После Великий пожар в Риме в 64 г. н.э., император Неро обвинял христиан как удобных козлов отпущения, которые позже преследуемый и убил. С этого момента официальная политика Рима в отношении христианства имела тенденцию к преследованиям. Во время различных имперских кризисов 3-го века «современники были предрасположены к расшифровке любого кризиса в религиозных терминах», независимо от их приверженности конкретным практикам или системам верований. Христианство черпало свою традиционную основу поддержки у бессильных, которые, казалось, не имели религиозной заинтересованности в благосостоянии Римского государства и поэтому угрожали его существованию.^[183] Большая часть римской элиты продолжала соблюдать различные формы инклюзивного эллинистического монизма; Неоплатонизм, в частности, приспособил чудотворное и аскетическое к традиционным греко-римским культовым рамкам. Христиане считали эту практику безбожной и первопричиной экономического и политического кризиса.

После религиозных беспорядков в Египте император Деций постановил, что все подданные Империи должны активно стремиться принести пользу государству посредством засвидетельствованных и засвидетельствованных жертвоприношений «богам предков» или понести наказание: только евреи были освобождены.^[184] Указ Деция обращался ко всем mos maiores может воссоединить политически и социально раздробленную Империю и ее множество культов; никакие боги предков не были указаны по имени. Выполнение жертвенных обязательств верными подданными определило бы их и их богов как римлян.^[185][186] Отступничество искали, а не смертной казни.^[187] Срок действия указа истек через год после истечения установленного срока.^[188]

Валериан выделил христианство как особо корыстный и подрывной иностранный культ, объявил его собрания вне закона и призвал христиан приносить жертвы традиционным богам Рима.^[189][190] В другом указе он описал христианство как угрозу Империи - еще не в ее основе, но близко к ней, среди римских всадников и сенаторов. Христианские апологеты истолковали его дальнейшую судьбу - позорный плен и смерть - как божественный суд. Следующие сорок лет были мирными; христианская церковь становилась сильнее, а ее литература и богословие приобрели более высокий социальный и интеллектуальный статус, отчасти благодаря ее собственным поискам политической терпимости и богословской согласованности. Ориген обсуждал богословские вопросы с традиционалистской элитой в рамках общей неоплатонической системы взглядов - он писал предшественнику Деция Филипп араб в том же духе - и Ипполит признавал «языческую» основу в христианских ересях.^[191] Христианские церкви были разобщены; Павел Самосатский, Епископ Антиохийский был низложен синодом из 268 человек как за свои доктрины, так и за его недостойный, снисходительный, элитарный образ жизни.^[192] Тем временем, Аврелиан (270-75) призывал к согласию среди своих солдат (concordia militum), стабилизировал Империю и ее границы и успешно установил официальную эллинскую форму унитарного культа. Пальмирена Sol Invictus в Риме Марсово поле.^[193]

В 295 г. Максимилиан Тебессский отказался от военной службы; в 298 г. Марцелл отказался от военной присяги. Оба были казнены за измену; оба были христианами.^[189] Где-то около 302 г. появилось сообщение о зловещем Haruspicy в Диоклетиан с домус и последующий (но не датированный) диктат о умиротворяющих жертвах со стороны всей армии, вызванный серия указов против христианства.^[194] Первый (303 г.) «приказал разрушить церковные здания и христианские тексты, запретил проведение богослужений, унизил должностных лиц, которые были христианами, повторно поработил имперских вольноотпущенников, которые были христианами, и урезал законные права всех христиан ... [ Физические] или смертные приговоры к ним не применялись, "но вскоре после этого несколько христиан, подозреваемых в попытке поджога во дворце, были казнены.^[195] Второй указ грозил христианским священникам тюремным заключением, а третий предлагал им свободу в случае совершения жертвоприношения.^[196] Указ 304 г. предписывал приносить всеобщие жертвы традиционным богам в терминах, напоминающих указ Дециана.

В некоторых случаях и в некоторых местах указы строго соблюдались: некоторые христиане сопротивлялись и были заключены в тюрьму или замучены. Остальные подчинились. Некоторые местные общины были не только преимущественно христианскими, но и могущественными и влиятельными; и некоторые провинциальные власти были снисходительны, особенно Цезарь в Галлии, Констанций Хлор, отец Константин I. Преемник Диоклетиана Галерий придерживался антихристианской политики до своего смертного одра отмены в 311 году, когда он попросил христиан помолиться за него. «Это означало официальное признание их важности в религиозном мире Римской империи, хотя один из тетрархов, Максимин Дайя, все еще угнетал христиан в своей части империи вплоть до 313 года».^[197]

Император Константин и христианство

Преобразование Константин I положил конец христианским гонениям. Константин успешно сбалансировал свою роль инструмента pax deorum с силой христианского духовенства в определении того, что было (в традиционных римских терминах) благоприятным - или в христианских терминах, что было ортодоксальным. Миланский указ (313 г.) переопределил имперскую идеологию как идеологию взаимной терпимости. Константин победил под сигнум (знак) Христа: поэтому христианство было официально принято вместе с традиционными религиями и его новыми Восточная столица Константин олицетворял как христианские, так и эллинские религиозные интересы. Он издал законы, чтобы защитить христиан от преследований;^[198] он также финансировал строительство церквей, в том числе Базилика Святого Петра. Возможно, он официально прекратил или пытался положить конец кровавым жертвоприношениям гений живых императоров, хотя его имперская иконография и придворные церемонии обогнали Диоклетиана в их сверхчеловеческом возвышении имперского иерарха.^[199]

Константин продвигал ортодоксальность в христианской доктрине, чтобы христианство могло стать единой силой, а не разделяющей. Он созвал христианских епископов на собрание, позднее известное как Первый Никейский собор, на котором около 318 епископов (в основном жители Востока) обсуждали и решали, что есть православие, а что ересь. На встрече был достигнут консенсус по Никейский символ веры.^[200][201] После смерти Константина он был удостоен чести как христианин и как император "божество ".^[202] Потом, Филосторгий будет критиковать тех христиан, которые приносили жертвы у статуй божество Константин.^[203]

Переход к христианской гегемонии

Христианство и традиционная римская религия оказались несовместимы. Начиная со 2-го века, Отцы Церкви осудил различные нехристианские религии, исповедуемые по всей Империи, как «языческие».^[204] Некоторые ученые считают, что действия Константина привели к быстрому росту христианства.^[205] хотя ревизионисты не согласны с этим.^[206][207] Уникальная форма имперского православия Константина не пережила его. После его смерти в 337 г. двое из его сыновей, Констанций II и Констанс, взяли на себя руководство империей и переделили свое имперское наследство. Констанций был Ариан и его братья были никейскими христианами.

Племянник Константина Юлиан отверг «галилейское безумие» своего воспитания ради идиосинкразического синтеза неоплатонизм, Стоический аскетизм и вселенский солярный культ. Юлиан стал Августом в 361 году и активно, но способствовал религиозному и культурному плюрализму, пытаясь восстановить нехристианские обычаи и права.^[208] Он предлагал перестройку Иерусалимского храма как имперский проект и выступал против «иррационального нечестия» христианской доктрины.^[209] Его попытка восстановить августовскую форму принципата с самим собой Primus Interpares закончился его смертью в 363 г. в Персии, после чего его реформы были отменены или прекращены. Империя снова попала под контроль христиан, на этот раз навсегда.

В 380 г. Феодосий I, Никейское христианство стал официальным государственная религия Римской империи. Христианские еретики а также нехристиане подвергались исключению из общественной жизни или преследованиям, хотя изначальная религиозная иерархия Рима и многие аспекты его ритуала оказали влияние на христианские формы,^[210] и многие дохристианские верования и обычаи сохранились в христианских праздниках и местных традициях.

Западный император Грациан отказался от офиса понтифик, и вопреки протестам Сената удалил алтарь Победы из дома Сената и началось прекращение существования весталок. Феодосий I на короткое время воссоединил Империю: в 391 году он официально принял никейское христианство в качестве имперской религии и прекратил официальную поддержку всех других вероучений и культов. Он не только отказался вернуть Победу палате сената, но и потушил Священный огонь весталок и освободил их храм: сенаторский протест был выражен в письме Квинт Аврелий Симмах западным и восточным императорам. Амвросий влиятельные Епископ Милана и будущий святой, писал, призывая отклонить просьбу Симмаха о терпимости.^[211] И все же Феодосий принял сравнение с Геркулесом и Юпитером как живое божество в панегирике Пакатус и, несмотря на его активное разрушение традиционных культов и духовенства Рима, он мог рекомендовать своих наследников своему преимущественно эллинскому сенату в традиционных эллинских терминах.^{[требуется разъяснение ]} Он был последним императором Востока и Запада.^[212][213]

Смотрите также

• Эллинистическая религия
• Итало-римское неоязычество
• Сивиллинские оракулы

Рекомендации

Цитаты

Источники

внешняя ссылка

Библиотечные ресурсы о Древнеримская религия

Интернет-книги Ресурсы в вашей библиотеке Ресурсы в других библиотеках

• СМИ, связанные с Древняя римская религия в Wikimedia Commons